Мои тюремные заметки. Тюрьма – это страшное испытание, которое суждено преодолеть достойно далеко не каждому.

3 февраля 2020 г. судья Белогорского суда Т. Балема вырвала меня из моей привычной жизни и бросила в тюрьму на самое дно нашего общества. Чувствовал ли я себя преступником?!  Конечно, нет.  Готов ли я был к такому повороту судьбы?! Нет, не готов, поскольку для этого не было никаких обстоятельств.

Утром 3 февраля я был полон планов и сил, спешил сделать все дела и везде  успеть. Вечером этого же дня тюремный уазик уже вёз меня как особо опасного преступника в симферопольское СИЗО. Всю дорогу лил промозглый дождь. Я сидел в тесной, глухой и тёмной будке из которой  было всего одно отверстие, через которое я мог видеть мелькающие деревья, витрины магазинов за окном тюремного уазика.  В конце концов мы заехали во двор симферопольской тюрьмы. Пройдя небольшие формальности я оказался в камере с настоящими уголовниками, которые оказались в тюрьме явно не за то что пропустили очередное судебное заседание. Камера представляла из себя более ужасное зрелище, чем я видел в кино. Сизый смрад стоял во всей камере, от сырых почерневших от времени стен веяло  болезнями и смертью. Полнейшая антисанитария не оставляла шансов на сохранение здоровья и выживаемость в этих условиях. Сводчатые потолки, бетонный разбитый пол всем своим видом говорили мне о том, что это могильник и другой дороги как на тот свет отсюда нет.

Наконец   за всем этим «антуражем» я рассмотрел сокамерников. Это были бедные, несчастные и обреченные люди. В их глазах не было ни жизни, ни надежды, одна безысходность. Меня быстро узнали, как узнали и то что я попал в тюрьму без приговора, просто по прихоти судьи. И здесь для меня произошло нечто удивительное. Заключенные стали сильно возмущаться от того что меня прямо с воли подселили в камеру где был объявлен 21 дневный карантин, в связи с выявленным фактом заболевания заключенных корью.  Вскоре кто-то из заключенных стал бить ногой в дверь и требовать в камеру тюремного  начальства. Я ожидал что побеспокоенная охрана после того как откроет дверь обязательно отдубасит бунтовщиков. Однако я ошибся, на моё удивление сотрудники охраны тюрьмы и даже начальство оказались вежливыми и корректными.  Выслушав  взволнованную речь заключенных меня тут же перевели в другую камеру, где не было карантина. Новая камера располагалась на этом же подвальном этаже, была меньше по размеру и заключенных в ней было всего 4 человека.  

Здесь мне прочли первую лекцию о тюрьме, из которой я узнал  о том что симферопольскую тюрьму построили ещё во времена Екатерины II-ой, а камеры в подвале где я находился в данный момент были конюшней. Слух о новом арестанте Олеге Зубкове каким-то удивительным образом мгновенно разнёсся по тюрьме. В первую  же ночь невесть откуда в камеру по верёвке спустился телефон.  Уважаемые люди на другом конце телефона выразили своё сочувствие и поддержку, причём сделано это было в режиме конференцсвязи. Мне повезло ещё и тем, что один из авторитетов (имя которого я не могу называть) знал меня лично, т. к. посещал парк львов «Тайган» с семьёй и даже гладил моих львов. Однако, несмотря на эту поддержку меня не покидал ужас от всего происходящего. Всё это было похоже на ужасный сон. Ночь прошла ужасно, в камере было холодно и сыро, со сводов потолка то там то здесь капала вода. Мои сокамерники безконца курили и мне дышать было крайне сложно. Все мои киношные знания о тюремной жизни не имели ничего общего с суровой реальностью.

Наступило утро. Я лежал на втором ярусе тюремных нар и безнадёжно смотрел в зарешеченное тюремное окно, выходящее в пустой двор тюрьмы. Мои мысли путались в голове, как переживёт всё это семья, что будет с парками, чей это заказ либо это стечение каких-то обстоятельств?! Понятно было одно, что всё  что  происходит со мной – это новая реальность, новое испытание которое  нужно пройти. Тюрьма – это одно из самых суровых испытаний для современного человека, его моральных и физических сил. Это ещё и испытание не только для того кто попал в тюрьму, но и для тех близких кто остался на воле.

Олег Зубков.

(продолжение следует)